С 2011 года в Нижегородской области ПСО «Волонтер» занимается поиском детей и взрослых, а также реализует проекты по повышению безопасности населения. В Володарском районе филиал этого отряда появился в августе 2021 года. Его руководителем стал координатор областного отряда Семен Беленов (позывной «Бес»). Сегодня он наш собеседник.
– Семен, давно ли вы сами в отряде и почему в него вступили?
– В отряде состою с августа 2019 года, но попал туда, можно так сказать, со второй попытки. Первый раз пытался стать волонтером-поисковиком в 2015 году, как раз после того случая, когда в Кстовском районе из детского санатория «Ройка» зимой пропали дети. Их тогда долго искали и много народа участвовало в поиске, но найти так и не смогли. Нашли уже весной. Не поисковики, а кто-то случайно наткнулся на останки. Дети лежали неподалеку от места пропажи, в обнимку, видимо, пытались согреться…
Меня тогда это очень зацепило, и я попытался вступить в поисково-спасательный отряд. Написал заявку на сайте, несколько раз выезжал на поиск людей, но пока добирался до места сбора, их уже находили. А потом дела, заботы, и как-то я эту идею оставил.
А в августе 2019 года в Вознесенском районе в лесу пропала девочка четырех с половиной лет. Мы с другом сначала по интернету следили за ее поисками, а потом среди ночи сорвались,
поехали туда и приняли участие в поиске в качестве добровольцев. По-моему, на четвертые сутки поиска девочка была найдена, к счастью, живой и здоровой.
После этого я сразу же подал заявку на вступление в отряд. Взяли без проблем: у меня хорошая физическая подготовка, богатый туристический опыт – я с детства к лесам привыкший. Карьеру в отряде сделал быстро. Буквально через месяц стал старшим поисковой группы, через четыре месяца – координатором областного отряда.
– В Володарском районе филиал ПСО «Волонтер» существует чуть более года. Насколько он здесь необходим, и много ли местных граждан проявило интерес к данному направлению волонтерской деятельности, то есть вступили в отряд?
– Не могу сказать, что у местного населения есть большой интерес к нашему направлению деятельности, но все равно находятся люди, которым оно не безразлично. По большому счету филиалы – это как бы условное, больше формальное разделение. А вообще, отряд у нас один, и на поиск людей в тот или иной район области выезжают волонтеры из всех филиалов, кто располагает в данный момент такой возможностью. Мы же практически все имеем основную работу, у всех семьи…
Наши волонтеры – люди разных профессий. Я, например, финансовый аналитик. Есть в наших рядах строители, менеджеры, предприниматели, государственные служащие… И возраст у наших волонтеров разный. Правда, не моложе восемнадцати лет – это нижняя возрастная планка приема в отряд. Если говорить о гендерной составляющей, есть в отряде и мужчины, и женщины: где-то пятьдесят на пятьдесят.
Что касается необходимости… В Володарском районе отряд нужен однозначно. Поиски людей проходят здесь регулярно. В грибной сезон, бывает, по несколько заявок в день отрабатываем. А вообще, для нас самый напряженный период с мая по октябрь, когда люди активно начинают выезжать на природу, особенно в леса, ходить за ягодами, грибами, на охоту. Некоторые теряются.
– В основном старики?
– Все! Независимо от возраста, пола, физической подготовки… Расскажу один из последних случаев. Есть на московском шоссе около Ильиногорска небольшой заброшенный полигон. И вот семейная пара приехала туда за грибами на машине и потерялись. Часов пять-шесть мы их искали. Нашли.
Бывает, люди просто проезжают мимо леса на машине и вдруг решили прогуляться. Отойдут от машины всего-то метров на пятьдесят, но потеряют ее из вида и всё: машину свою найти не могут и где находятся, не понимают, начинают плутать и забредают иногда в такую глушь, что по нескольку дней искать приходится.
– Находите в основном живыми?
– Процентов 70-75 находим людей живыми. Остальных же либо уже мертвыми, либо не находим вообще. Такое тоже бывает. Для примера приведу официальные данные за октябрь нынешнего года. В общей сложности заявок о пропавших людях в октябре поступило 464, найдены живыми 411 человек, погибли – 9, не найдены 31. По 13 заявкам наша помощь не понадобилась.
– Это по всей области?
– Да. И не забывайте, что пропадают, теряются люди не только в лесах, но и в городах, населенных пунктах. Здесь уже это чаще всего либо пожилые люди, как правило, с деменцией или какими-то другими заболеваниями, связанными с провалами памяти, дезориентированностью, либо дети.
– Ну, в населенных пунктах людей, наверно, искать проще?
– Нисколько. Просто везде своя методика поиска. А вообще очень много зависит от того, сколько времени прошло с момента пропажи человека. Чем быстрее мы получим соответствующую заявку, тем лучше.
Вот, например, в начале ноября в Ильиногорске пропала бабушка. К сожалению, мы получили заявку только через сутки после того, как она ушла из дома – время было упущено. Нам удалось собрать информацию свидетелей: кто, где ее видел – как раз за первые сутки после ее пропажи, то есть, когда еще заявление о розыске не было подано, а потом уже ее след потерялся.
– Так ведь заявление о пропаже человека в полиции, кажется, принимают спустя лишь трое суток?
– Это не более чем сложившийся в сознании наших граждан обманчивый стереотип. Заявление о пропаже человека в полицию можно подать, даже если со времени этой пропажи прошло десять минут. Причем сделать это может любой человек, не обязательно родственник. И заявление обязаны принять. По закону – так.
– А как вы, волонтеры, узнаете о пропавших людях?
– К нам на «горячую линию» отряда заявки поступают круглосуточно, как напрямую от родственников, знакомых пропавших, также через полицию и единую дежурно-диспетчерскую службу.
Заявка попадает в руки инфоргов (информационных организаторов) отряда, которые собирают предварительную информацию о пропавшем, проводят удаленные опросы с выяснением деталей пропажи человека, после чего общаются с руководителями отряда на предмет того, будет это просто информационный поиск или же активный. Если активный – объявляется сбор, формируются экипажи и выдвигаются к месту общего сбора.
– Что значит информационный поиск?
– Бывают заявки, когда человек пропал, допустим, три недели назад. Искать его на местности, то есть поблизости от того места, где пропал, смысла уже нет: он к этому времени может уже быть где угодно. В таких случаях ведется информационный поиск через телевидение, газеты, интернет… Даем соответствующие объявления, просим сообщить информацию, если кто где видел данного человека, что-то о нем знает… И потом на основании полученных данных принимаем решение, как дальше действовать.
– А когда объявляют активный поиск, каким образом оповещают об этом участников отряда?
– Через чаты в Telegram. Инфорг создает чат для поиска, определяем, кто будет его координатором, и дальше по группам разлетается информация о том, что начинается сбор. У кого есть возможность и желание принять участие в поиске, вступают в чат поиска, где формируются экипажи. Там указана точка сбора, куда именно надо приехать. Если человек с автомобилем, он сообщает об этом, а также о том, откуда выезжает и сколько у него в машине свободных мест. Если человек пеший, тоже сообщает об этом и где его можно подхватить, если будет поблизости машина.
– Как долго обычно продолжается поиск человека?
– Может продолжаться и час, и пять часов, и неделю… Если поиск длится неделю, то бывает с перерывами на ночь или, наоборот, на день. Но вообще, стараемся, чтобы процесс шел безостановочно, поэтому в ходе продолжительного поиска меняем и координаторов, и старших поисковых групп, и рядовых поисковиков и добровольцев.
– Семен, случалось вам находить людей со следами насильственной смерти?
– Редкий случай в принципе, когда мы участвуем в поискам с возможным наличием криминала. Только по очень большой просьбе полиции. Криминал, это несколько не наш профиль. У волонтеров-поисковиков есть принцип: самое главное – безопасность жизни и здоровья волонтера. И, если существует хоть какая-то угроза жизни и здоровью наших людей,
мы поиск прекращаем или при-останавливаем.
– Например, плохая погода?
– Плохая погода – это неудобство, а не угроза жизни. Угроза жизни – исчезновение человека, связанное с криминалом, или присутствие в зоне поиска диких зверей… Женщин, например, мы стараемся не брать на поиск, если разыскиваем человека c активной стадией шизофрении или какими-либо другими психическими заболеваниями, которым может сопутствовать агрессия.
– Семен, что нужно для того, чтобы вступить в ваш отряд?
– Главное – желание помогать людям. Что касается остального: поможем, научим. И первую медицинскую помощь оказывать, и ориентироваться на местности, и многому другому. Снаряжением обеспечим.
– А какими качествами, прежде всего, должен обладать волонтер-поисковик?
– Опять же, желанием помогать людям. Остальное приложится. Конечно же, надо понимать, что участие в поиске сопряжено с определенными трудностями, неудобствами… Например, со значительной затратой личного времени, отрывом от семьи… Это когда вместо того, чтобы после работы отдохнуть, посвятить свободное время родным и близким, срываешься в любое время суток и в любую погоду и едешь на поиск. Мне проще, меня дома понимают, потому что жена тоже волонтер-поисковик…
– А что самое сложное в деятельности волонтера-поисковика?
– Сделать первый шаг: подать заявку в поисковый отряд. Но делать это надо все-таки осознанно и понимать, с чем во время поиска можешь столкнуться. Как я уже сказал, не всех находим живыми и здоровыми, и поисковик психологически должен быть готов к этому.
Физические же трудности личного характера, как то усталость и прочее… Поверьте, когда ты занимаешься реальной помощью людям, они уходят на задний план, и их даже не замечаешь.
– То есть в деятельности волонтера-поисковика большое значение имеет именно моральное удовлетворение?
– А что же еще? Наш труд никак не оплачивается, и единственным вознаграждением является благодарность спасенных нами людей.
Алла Егорова.
