Наталья Фрайман: «Я люблю помогать людям и без этого себя не мыслю»

Вот уже два года ее имя передается из уст в уста жителями районного центра – с того самого дня, как в поликлинике была открыта «красная зона» и Наталья Юрьевна стала вести в ней прием пациентов. Хотя нет! «Вести пациентов» – это слишком казенное определение и не отражает сути отношения фельдшера Фрайман к больным. «Она не просто профессионально выполняла свою работу: брала мазок, слушала, мерила давление, сатурацию и назначала необходимые препараты. Она проявляла искреннее душевное участие, поддерживала морально, внушала веру в лучшее, то есть в выздоровление. И это было очень важно для людей, столкнувшихся со страшным, никому неведомым доселе недугом», – говорят многие володарцы о Н. Ю. Фрайман.

Высокого мнения о ней и заведующая поликлиникой Милана Наумова. «Хороший специалист, интересный человек»,– отзывается она о Наталье Юрьевне.

Разве все это не повод рассказать об этой женщине в рубрике «За рюмкой чая»?!

Струсила и осталась фельдшером

С окончательным выбором своей будущей профессии ученица володарской школы № 50 Наташа (тогда еще Балакина) определилась в девятом классе, когда на глазах у девочки с ее любимой бабушкой случился приступ почечной колики: у женщины начались сильнейшие боли, потом она потеряла сознание, а дома никто не знал, как оказать ей необходимую помощь. И после этого случая девочка окончательно и бесповоротно для себя решила, что пойдет в медицину, хотя прежде «металась» между медициной: хотела помогать людям и швейным делом: благодаря бабушке она умела и любила шить.

Окончив десять классов и получив среднее образование, Наташа поступила в Богородское медицинское училище на фельдшера, попала там в свою стихию и сразу поняла, что не ошиблась с выбором. Учеба не просто увлекла, а захватила ее. Она с жадностью впитывала в себя теоретические знания, с удовольствием получала практические навыки.

Девушка с интересом изучала инфекционные болезни, увлечена была акушерством, но больше всего ее привлекала хирургия. Даже подумывала о том, чтобы после окончания училища поступать в мединститут на хирургическое отделение. Однако для поступления не нашла себе компанию, а одна не решилась. «Струсила! – смеется Наталья Юрьевна. – Вот и осталась фельдшером».

Погружалась в профессию в «медвежьем» углу

Первые самостоятельные шаги в профессии Наталья делала в родном Володарском районе, куда получила распределение. Три года, с 1988 по 1991, проработала она заведующей здравпунктом на Володарском комбинате хлебопродуктов, а потом уехала на Север. Нет, не за романтикой, хотя это ей и свойственно, не за мечтами и запахом тайги. Все было куда прозаичнее.

«Здесь тогда невозможно было получить квартиру, а я уже была замужем, у нас росла маленькая дочка, вот мы и поехали на север, чтобы заработать денег на жилье, – откровенно рассказывает Наталья Юрьевна. – Поехали все вместе: мои папа с мамой и я с мужем и дочкой. Думали, уезжаем на три года, но настали девяностые, и мы там «тормознулись». Я – на двадцать один год: шестнадцать отработала в Якутии, пять – на Колыме! Именно там и произошло мое настоящее погружение в профессию, там сформировался мой кодекс чести, как медика, которому я старалась никогда не изменять».

В Якутии Наталья Юрьевна Фрайман с семьей обосновались в районном поселке Депутатский, где тогда насчитывалось более тринадцати тысяч жителей. А вообще вот что в Интернете сказано про эти места: «Непроходимые горные хребты, полнейшая оторванность населенных пунктов друг от друга, тотальное бездорожье и практически полное безлюдье сделали эту территорию едва ли не «медвежьим» углом Якутии. Слева и справа непроходимые кряжи и отроги гор с долинами, а с севера – арктическая тундра, выходящая к Ледовитому океану. Природа в этих местах сурова и беспощадна»… Впечатляет, не правда ли?! Или даже пугает?!

Наталью Юрьевну впечатлило, но не напугало, хотя с реалиями местной жизни, зачастую весьма невеселыми, ей приходилось сталкиваться чуть ли не ежедневно: ведь работа на «скорой помощи», а именно туда устроилась наша землячка, вообще работа повышенного риска, а уж в якутских-то условиях тем паче. На чем только ни приходилось добираться до больных тогда совсем еще молоденькой «фельдшерице»: на самолетах, на вертолетах, на машинах и даже на оленях. С какими только недугами ни приходилось сталкиваться, будь то острые приступы, инфекции, увечья… Получая тот или иной вызов, там никогда нельзя было точно знать, что за несколько десятков или даже сотен километров тебя ждет: нужно было быть готовой к любым неожиданностям и встречать их, не теряя самообладания. Вот и «набивала руку», набиралась профессиональных навыков на практике, «в поле». Так что неудивительно, что сейчас она чувствует себя как рыба в воде, даже в тех вопросах, где иные врачи теряются.

Сами чуть не замерзли, но человека спасли

Более тридцати лет прошло с тех пор, а Наталья Юрьевна очень хорошо помнит своё первое рабочее дежурство на «скорой» в поселке Депутатском, потому что тогда произошла ее первая встреча со смертью. Причем, за одно дежурство сразу два смертельных случая, когда от медицины уже ничего не зависело.

Первый: парень летел с сопки на мотоцикле, не справился с управлением, ушел в кювет, в болото, где и захлебнулся. Второй: с гор пошла вода, люди переправлялись на машине из зоны затопления, но неудачно – человека вещами забило в машине, спасти его уже было невозможно.

«Я вообще не подвержена истерии, но тут со мной случилась настоящая истерика, – вспоминает Наталья Юрьевна. – Я первый раз столкнулась с тем, что ничем не могу помочь человеку, и это стало для меня настоящим потрясением. Но желания все бросить и сбежать не появилось. Пасовать перед трудностями – не мое. К тому же человек ко всему привыкает. Привыкла и я: ведь потом, на что только не насмотрелась! Но сколько людей удалось спасти – вот, что главное. Видеть, когда после твоего вмешательства людям становится лучше, что ты их вытаскиваешь с того света и живыми довозишь до больницы – это дорогого стоит и тебе самому придает сил. Во всяком случае – мне. Я люблю помогать людям и без этого себя не мыслю».

Помогать людям иной раз приходилось, рискуя своей жизнью. Так, однажды машина, в которой поехали на вызов всего-то за 45 километров, «села на брюхо» в глубокой колее. Чего только Наталья Юрьевна с водителем не делали: и лапы лиственницы под колеса подкладывали, и откапывать машину пытались – все бесполезно, а ведь их женщина ждет с приступом бронхиальной астмы. Вызвать подмогу?! Так ведь застряли в такой зоне, откуда подаваемые по рации сигналы бедствия не принимает ни база, ни близлежащие геологические партии, а машин – хоть «встречек», хоть попуток – там сутками можно не дождаться. Стали замерзать. И тут взгляд Натальи Юрьевны наткнулся на обыкновенные медицинские носилки, лежавшие в салоне автомобиля. Жалко, конечно, было инвентарь, но схватились за эти носилки, как утопающий за соломинку: решили попробовать подложить их под колеса. И… удача! Машина за них как-то зацепилась и выскочила из колеи. К больной успели, спасли. Но их самих уже разыскивать стали!

Лучше навлечь на себя неприятности, чем жить с муками совести

…Вылетать на вызовы на вертолетах и самолетах стали, когда в стране появилось МЧС и к «скорой помощи», где работала Н. Ю. Фрайман «привязали» санавиацию. Теперь зона обслуживания значительно расширилась, вызовы к больным поступали из отдаленных поселков. До иных, чтобы добраться, даже летом при хорошей погоде требовалось около трех часов – расстояния-то не наши.

Однажды у мужчины, работающего в артели на море Лаптевых, приключился инсульт, его парализовало. Точных координат и ориентиров, где в данный момент находилась артель, не сообщили, мол, на месте разберетесь. Пришлось садиться в близлежащем к артели поселке, искать там проводника, который уже с вертолета показывал, куда примерно лететь и где примерно искать. Нашли чуть живого в какой-то заваленной снегом яранге. Вывезли. Остался жив.

«Ответственность на нас тогда лежала колоссальная, – рассказывает Наталья Юрьевна, – ведь вызовы были абсолютно разные и могли касаться любого профиля – гинекологии и акушерства, кардиологии, хирургии, неврологии , онкологии – и ты на месте должен был оказать необходимую медицинскую помощь больному и доставить его живым до районной больницы. Какой-то профессиональной помощи, поддержки у тебя нет, посоветоваться не с кем – ты же на борту один на один с больным, пилот не в счет. Вот и делаешь все возможное и невозможное, чтобы человек дотянул до больницы. Смерть пациента в вертолете влекла за собой серьезное разбирательство. Начинали выяснять, какая помощь была оказана, правильно ли и… вообще были ли шансы на спасение больного? Если не было, зачем вообще пытались его вывозить, оставляли бы умирать на месте, ведь транспортировка, да тем более на вертолете, больших денег стоила. Я не принимала такого положения вещей. Что значит, нет шансов?! А вдруг есть, а ты оставил человека, боясь навлечь неприятности себе на голову. Но ведь неприятности-то можно пережить. А как жить с муками совести: вдруг бы в больнице человека спасли, а ты его этого шанса лишил?!

А вообще я получала непередаваемые ощущения, когда видела, что человеку от моих «манипуляций» становится легче, что он возвращается к жизни».

Болезнь – не повод сидеть дома

За время своей работы на Севере Наталье Юрьевне Фрайман удалось вернуть к жизни многих, и за свой самоотверженный труд она удостоилась медали «Отличник здравоохранения Якутии». В родные пенаты, то есть Володарский район, вернулась в 2013 году – к этому времени здесь обосновались и ее мама, и дочка. С мужем же давно уже пришлось расстаться – он не выдержал условий работы на Севере и фанатичной преданности жены своей профессии.

Устроилась Наталья Юрьевна фельдшером в здравпункт Сеймовской птицефабрики и отработала там шесть с половиной лет. А потом случилась беда: серьезно заболела. Перенесла операцию на позвоночнике, после которой последовал долгий период реабилитации, но и после него по своей мобильности Наталья Юрьевна уже не могла быть прежней. Практически заново пришлось учиться ходить и делать это, превозмогая страшную боль. Понятно, что с работы пришлось уйти, а это само по себе для Натальи Юрьевны с ее характером было смерти подобно. Ну, не привыкла она сидеть в четырех стенах, задыхается, когда не чувствует своей нужности кому-то.

Казалось бы: восстанавливайся и живи для себя и своих родных, тем более, что могла себе позволить не работать – пенсия-то уже выработана. Но нет: дома она заскучала. И поняла, что, не оказывая помощь другим, не сможет полностью восстановиться сама – это для нее взаимосвязано. Поэтому, как только Наталье Юрьевне стало легче ходить, она пришла к заведующей Володарской поликлиникой Милане Павловне Наумовой, обрисовала свою ситуацию со здоровьем, рассказала о своем трудовом пути и спросила, нет ли для нее в поликлинике подходящей работы? Работа нашлась: Наталью Юрьевну Фрайман взяли фельдшером кабинета неотложной помощи. Это было в октябре 2019 года.

Благодаря работе в «красной зоне» снова почувствовала себя нужной людям

А буквально через несколько месяцев на нас обрушилась пандемия коронавируса, и Наталья Юрьевна оказалась на самом что ни на есть переднем крае борьбы с ней – она начала вести прием пациентов в «красной зоне» с первого дня, как эта зона в Володарской поликлинике была открыта.

Могла ли Наталья Юрьевна отказаться от этой работы?! Теоретически – запросто, так как являлась уже пенсионеркой и воинская обязанность с нее была снята. Практически же…

«Хотите верьте – хотите нет, но я сразу поняла, что это мое, что я должна быть именно там, а не где-то еще, – говорит Н. Ю. Фрайман. – Понимаете, проработав более двадцати лет на «скорой помощи», я привыкла первой приходить людям на помощь, и видеть результат своего труда, а в последние годы мне этого очень не хватало. Не хватало адреналина, если хотите, и я стала закисать. Мне нужна была встряска, и работа в «красной зоне» и стала для меня такой встряской. Я снова почувствовала себя по-настоящему нужной людям. За себя не боялась, так как за свою северную медицинскую карьеру сталкивалась уже со многим. Единственное чего боялась – принести инфекцию домой и заразить маму: она все-таки человек уже пожилой».

Маму Наталья Юрьевна не заразила – бог миловал. А вот сама болела уже два раза. Первая волна ее не коснулась, а вторая зацепила, причем серьезно. Лежала в больнице с тяжелой ковидной пневмонией – думала, что не выкарабкается. Потом полтора месяца была на больничном. Но как только почувствовала себя лучше, вышла на работу и снова в «красную зону». Между тем, восстановление после ковидной пневмонии давалось трудно – даже труднее, чем после перенесенной на позвоночнике операции. Мучила страшная одышка. На работу шла: шаг – остановка, еще шаг – еще остановка, и добиралась до поликлиники за сорок минут вместо обычных пятнадцати. Но добиралась! А ведь могла просто рассчитаться…

«Не могла, особенно теперь, после перенесенной болезни, – говорит Наталья Юрьевна. – Дело в том, что пройдя через нее, испытав на себе все «прелести» коронавируса, я получила возможность лучше понимать пациентов, их физическое и психологическое состояние. Теперь я точно знала, как может развиваться болезнь и могла подготовить пациентов к тому, что их ждет, настроить на правильную волну, хотя порой это было очень трудно и не всегда удавалось».

Во время пятой, на сегодняшней день последней, волны коронавируса, Наталья Юрьевна снова подцепила эту заразу, но уже перенесла ее легко и вернулась в строй быстро.

Многие опускали руки и говорили, что не хотят жить

Итак, два года в «красной зоне».

«Какая волна для вас, как медицинского работника, оказалась сложнее всего?», – интересуюсь у собеседницы.

«В смысле физической нагрузки – последняя – пятая. За смену принимали по семьдесят-восемьдесят человек, а то и больше. Это было очень тяжело. Домой приходила, как выжатый лимон, – говорит Наталья Юрьевна. – А что касается лечения, то самой сложной была вторая волна, когда наблюдались серьезные осложнения пневмонии, а мы еще толком не знали, что это такое и как с ними бороться. Сейчас уже знаем, что нужно человеку давать, как восстанавливать, а тогда… И по моральному состоянию пациентов вторая волна была самой сложной. Люди долго и трудно выходили из коронавирусной пневмонии: было много депрессий, многие опускали руки и даже говорили, что не хотят жить. Видеть такой настрой людей тяжело. Приходилось подолгу разговаривать с ними, успокаивать даже на своем примере – тоже ведь через это прошла, но справилась. Я всегда говорила таким людям: «Вы – живы, и это главное. Вы видите родных, близких, ощущаете дуновенье ветра и тепло солнечных лучей, чувствуете прикосновение любимых питомцев, слышите щебет птиц… Разве это не счастье?! Что же касается остального: Бог не дает нам больше того, что мы можем перенести. Надо верить в это и никогда не отчаиваться. Лично я для себя решила, если мне Бог посылает какое-либо испытание, значит, я смогу с ним справиться, если, конечно, буду стараться делать это, а не предаваться унынию».

Настоящий врач чужую боль пропускает через себя

Легко сказать – не предаваться унынию. А возможно ли такое, когда каждый день через тебя проходит масса народа со своими болями, страхами, горем, и ты пропускаешь это через свое сердце, свою душу? Да, сейчас бытует мнение, что медицинский работник не должен «растворяться» в пациенте, проникаться его состоянием. И, чего греха таить, мы нередко наблюдаем со стороны медиков равнодушие, когда они и смотрят сквозь нас и общаются с нами сквозь зубы. Про Фрайман говорят, что она – другая и пропагандирует другие ценности. Для нее обращающиеся за помощью люди – не пациенты, как нас называют сегодня, а больные – как считалось в прежние добрые времена. Так вот, если пациентам требуется просто оказать услугу, то больных вылечить, что Наталья Юрьевна и старается делать и лекарствами, и своим участием, добрым словом. Да, она медик старой формации, старой закалки и пропагандирует в своей работе те ценности, которые нынче приемлют далеко не все ее коллеги.

«У меня на Севере был хороший учитель – главный врач нашей районной больницы, замечательный хирург и уникальный человек, – рассказывает Наталья Юрьевна. – Так вот он всегда говорил, что врач не имеет морального права быть равнодушным и безучастным к больному, демонстрировать ему свою отстраненность. К нам же идут за помощью, с нами связывают иногда последнюю надежду на выздоровление, на жизнь, и мы ни в коем случае не должны людей этой надежды лишать. Он учил: даже если видишь, что человеку ничем не можешь помочь, назначь хотя бы витамины, или сделай тот же физраствор, но прояви сочувствие, покажи сопереживание, сделай все, чтобы человек видел, что ты стараешься ему помочь, борешься за его жизнь, а не махнул на него рукой. Эти слова стали для меня руководством в моей работе, и я стараюсь следовать этим «заветам» моего учителя в профессии.

Да, когда я начинала свою трудовую деятельность, мы были добрее, милосерднее, сострадательнее, живее отзывались на чужую боль. А сейчас? Сейчас, к моему сожалению, многими из нас больше правят деньги. Но все равно, если ты – настоящий врач, если медицина твое призвание, а не просто способ зарабатывания денег, ты не сможешь не чувствовать чужую боль и не пропускать её через себя. Ну, не получится так! А если получается, и особенно, если это твое обычное состояние – значит, ты не на своем месте».

И работа, и дом – удовольствие

Ежедневно пропускать через себя чужую боль, согласитесь, не каждый выдержит. Тяжело это и физически и морально. Поэтому тем, для кого медицина действительно призвание, нужна какая-то душевная разгрузка, то, что хотя бы в нерабочее время, позволит расслабиться, принесет успокоение.

Есть такая разгрузка и у Натальи Юрьевны. Она, например, увлекается фотографией и получает от этого удовольствие, подпитывается положительными эмоциями. Любит фотографировать людей, причем предпочитает не постановочные снимки, тогда фото получаются «живее», естественнее. Любит фотографировать природу, природные явления в разных ее проявлениях. Понравилось, например, как замерзла лужа – сфотографировала. Знакомые смотрят, спрашивают, что это за красота такая, с таким интересным узором и не верят, что это всего-навсего лужа во дворе поликлиники.

Умеет Наталья Юрьевна шить, вязать. Вышивает и крестиком, и бисером. Это тоже успокаивает. Ну, а если становится особенно тяжело, когда «на сердце камень, и холодно в груди», она… берется за рисование. Особенно ей нравится графика – рисунки простым карандашом. Рисует она для себя, когда никто не видит. И рисунки потом никому не показывает – прячет. Это личное, сокровенное…

А вообще, Наталья Юрьевна считает себя счастливым человеком. У нее есть любимая работа, куда она идет с удовольствием, есть любимый дом, куда тоже идет с удовольствием. Да, со здоровьем не так, как хотелось бы, но она не делает из этого трагедии. Она вообще позитивно смотрит на мир, ищет и находит в нем привлекательные стороны, чего и нам всем желает.